Неточные совпадения
Городничий. И не рад, что напоил. Ну что, если хоть одна половина из того, что он говорил, правда? (Задумывается.)Да как же и не быть правде? Подгулявши,
человек все
несет наружу: что на сердце, то и на языке. Конечно, прилгнул немного; да ведь не прилгнувши не говорится никакая речь. С министрами играет и во дворец ездит… Так вот, право, чем больше думаешь… черт его знает, не знаешь, что и делается в голове; просто как будто или стоишь на какой-нибудь колокольне, или тебя хотят повесить.
Тихо склонился он на руки подхватившим его козакам, и хлынула ручьем молодая кровь, подобно дорогому вину, которое
несли в склянном сосуде из погреба неосторожные слуги, поскользнулись тут же у входа и разбили дорогую сулею: все разлилось на землю вино, и схватил себя за голову прибежавший хозяин, сберегавший его про лучший случай в жизни, чтобы если приведет Бог на старости лет встретиться с товарищем юности, то чтобы помянуть бы вместе с ним прежнее, иное время, когда иначе и лучше веселился
человек…
— Нет, — ответил Самгин и пошел быстрее, но через несколько шагов девушка обогнала его, ее, как ребенка,
нес на руках большой, рыжебородый
человек. Трое, спешным шагом, пронесли убитого или раненого, тот из них, который поддерживал голову его, — курил. Сзади Самгина кто-то тяжело, точно лошадь, вздохнул.
Самгин обрадовался, даже хотел окрикнуть ее, но из ворот веселого домика вышел бородатый, рыжий
человек, бережно
неся под мышкой маленький гроб, за ним, нелепо подпрыгивая, выкатилась темная, толстая старушка, маленький, круглый гимназист с головой, как резиновый мяч; остролицый солдат, закрывая ворота, крикнул извозчику...
По бокам его двое солдат с винтовками, сзади еще двое, первые ряды
людей почти сплошь вооружены, даже Аркадий Спивак, маленький фланговой первой шеренги,
несет на плече какое-то ружье без штыка.
Тысячами шли рабочие, ремесленники, мужчины и женщины, осанистые
люди в дорогих шубах, щеголеватые адвокаты, интеллигенты в легких пальто, студенчество, курсистки, гимназисты, прошла тесная группа почтово-телеграфных чиновников и даже небольшая кучка офицеров. Самгин чувствовал, что каждая из этих единиц
несет в себе одну и ту же мысль, одно и то же слово, — меткое словцо, которое всегда, во всякой толпе совершенно точно определяет ее настроение. Он упорно ждал этого слова, и оно было сказано.
«Дикий и неумный
человек», — подумал Самгин, глядя, как Иноков, приподняв плечи и сутулясь, точно
неся невидимую тяжесть, торопливо шагает по переулку, а навстречу ему двигается тускло горящий фонарь.
По площади ползали окровавленные
люди, другие молча подбирали их,
несли куда-то; валялось много шапок, галош; большая серая шаль лежала комом, точно в ней был завернут ребенок, а около ее, на снеге — темная кисть руки вверх ладонью.
Самгин пошел с ним. Когда они вышли на улицу, мимо ворот шагал, покачиваясь, большой
человек с выпученным животом, в рыжем жилете, в оборванных, по колени, брюках, в руках он
нес измятую шляпу и, наклоня голову, расправлял ее дрожащими пальцами. Остановив его за локоть, Макаров спросил...
Было досадно, что икону, заключенную в тяжелый ящик киота,
люди несут так легко.
Пышно украшенный цветами, зеленью, лентами, осененный красным знаменем гроб
несли на плечах, и казалось, что
несут его
люди неестественно высокого роста. За гробом вели под руки черноволосую женщину, она тоже была обвязана, крест-накрест, красными лентами; на черной ее одежде ленты выделялись резко, освещая бледное лицо, густые, нахмуренные брови.
Часа через полтора Самгин шагал по улице, следуя за одним из понятых, который покачивался впереди него, а сзади позванивал шпорами жандарм. Небо на востоке уже предрассветно зеленело, но город еще спал, окутанный теплой, душноватой тьмою. Самгин немножко любовался своим спокойствием, хотя было обидно идти по пустым улицам за
человеком, который, сунув руки в карманы пальто, шагал бесшумно, как бы не касаясь земли ногами, точно он себя
нес на руках, охватив ими бедра свои.
Запрокинутая назад, гордо покачиваясь, икона стояла на длинных жердях, жерди лежали на плечах
людей, крепко прилепленных один к другому, — Самгин видел, что они
несут тяжелую ношу свою легко.
Город уже проснулся, трещит, с недостроенного дома снимают леса, возвращается с работы пожарная команда, измятые, мокрые гасители огня равнодушно смотрят на
людей, которых учат ходить по земле плечо в плечо друг с другом, из-за угла выехал верхом на пестром коне офицер, за ним, перерезав дорогу пожарным, громыхая железом, поползли небольшие пушки, явились солдаты в железных шлемах и прошла небольшая толпа разнообразно одетых
людей, впереди ее чернобородый великан
нес икону, а рядом с ним подросток тащил на плече, как ружье, палку с национальным флагом.
Должно быть, пытаясь рассмешить
людей, обиженных носильщиками, мужчины с перышками
несли на палке маленькую корзинку и притворялись, что изнемогают под тяжестью ноши.
А через несколько минут он уже машинально соображал: «Бывшие
люди», прославленные модным писателем и модным театром,
несут на кладбище тело потомка старинной дворянской фамилии, убитого солдатами бессильного, бездарного царя». В этом было нечто и злорадное, и возмущавшее.
Затем вспомнил, что, когда
люди из похоронного бюро
несли Лютова, втроем они образовали букву Н.
— Эй, Игнашка? Что
несешь, дурак? — спросит он идущего по двору
человека.
— Не говори, не говори! — остановила его она. — Я опять, как на той неделе, буду целый день думать об этом и тосковать. Если в тебе погасла дружба к нему, так из любви к
человеку ты должен
нести эту заботу. Если ты устанешь, я одна пойду и не выйду без него: он тронется моими просьбами; я чувствую, что я заплачу горько, если увижу его убитого, мертвого! Может быть, слезы…
Она слыхала несколько примеров увлечений, припомнила, какой суд изрекали
люди над падшими и как эти несчастные
несли казнь почти публичных ударов. «Чем я лучше их! — думала Вера. — А Марк уверял, и Райский тоже, что за этим… „Рубиконом“ начинается другая, новая, лучшая жизнь! Да, новая, но какая „лучшая“!»
«Это не бабушка!» — с замиранием сердца, глядя на нее, думал он. Она казалась ему одною из тех женских личностей, которые внезапно из круга семьи выходили героинями в великие минуты, когда падали вокруг тяжкие удары судьбы и когда нужны были
людям не грубые силы мышц, не гордость крепких умов, а силы души —
нести великую скорбь, страдать, терпеть и не падать!
— Пять тысяч рублей ассигнациями мой дед заплатил в приданое моей родительнице. Это хранилось до сих пор в моей вотчине, в спальне покойницы. Я в прошедшем месяце под секретом велел доставить сюда; на руках
несли полтораста верст; шесть
человек попеременно, чтоб не разбилось. Я только новую кисею велел сделать, а кружева — тоже старинные: изволите видеть — пожелтели. Это очень ценится дамами, тогда как… — добавил он с усмешкой, — в наших глазах не имеет никакой цены.
А оставил он ее давно, как только вступил. Поглядевши вокруг себя, он вывел свое оригинальное заключение, что служба не есть сама цель, а только средство куда-нибудь девать кучу люда, которому без нее незачем бы родиться на свет. И если б не было этих
людей, то не нужно было бы и той службы, которую они
несут.
Утром он чувствовал себя всегда бодрее и мужественнее для всякой борьбы: утро приносит с собою силу, целый запас надежд, мыслей и намерений на весь день:
человек упорнее налегает на труд, мужественнее
несет тяжесть жизни.
Экономка весь день гремит ключами; буфет не затворяется. По двору поминутно носят полные блюда из кухни в дом, а обратно
человек тихим шагом
несет пустое блюдо, пальцем или языком очищая остатки. То барыне бульон, то тетеньке постное, то барчонку кашки, барину чего-нибудь посолиднее.
Не лучше ли, когда порядочные
люди называют друг друга просто Семеном Семеновичем или Васильем Васильевичем, не одолжив друг друга ни разу, разве ненарочно, случайно, не ожидая ничего один от другого, живут десятки лет, не
неся тяжеcти уз, которые
несет одолженный перед одолжившим, и, наслаждаясь друг другом, если можно, бессознательно, если нельзя, то как можно менее заметно, как наслаждаются прекрасным небом, чудесным климатом в такой стране, где дает это природа без всякой платы, где этого нельзя ни дать нарочно, ни отнять?
Четвертая заповедь (Мф. V, 38 — 42) состояла в том, что
человек не только не должен воздавать око за око, но должен подставлять другую щеку, когда ударят по одной, должен прощать обиды и с смирением
нести их и никому не отказывать в том, чего хотят от него
люди.
Смотритель с Нехлюдовым подошли к острогу. Калитка мгновенно отворилась при приближении смотрителя. Надзиратели, взяв под козырек, провожали его глазами. Четыре
человека с бритыми полуголовами и
неся кадки с чем-то, встретились им в прихожей и все сжались, увидав смотрителя. Один особенно пригнулся и мрачно насупился, блестя черными глазами.
Один из вошедших был невысокий сухощавый молодой
человек в крытом полушубке и высоких сапогах. Он шел легкой и быстрой походкой,
неся два дымящихся больших чайника с горячей водой и придерживая под мышкой завернутый в платок хлеб.
Старшина с торжественным видом
нес лист. Он подошел к председателю и подал его. Председатель прочел и, видимо, удивленный, развел руками и обратился к товарищам, совещаясь. Председатель был удивлен тем, что присяжные, оговорив первое условие: «без умысла ограбления», не оговорили второго: «без намерения лишить жизни». Выходило по решению присяжных, что Маслова не воровала, не грабила, а вместе с тем отравила
человека без всякой видимой цели.
Познание истины есть творческая активность
человека, который
несет в себе образ и подобие Божие, т. е. заключает в себе и божественный элемент.
Никакая революция на коротком промежутке времени не может формировать совершенно нового
человека, хотя что-то новое с собой
несет.
Советский
человек в период так называемого строительства действительно
несет с собой новые черты, очень его отличающие от старой интеллигенции.
Пьяный был
человек и любил угощать, и как подопьет да скажет по-французски: «се бон» [C’est bon — это хорошо (фр.).], да облизнется — хоть святых вон
неси!
1 июля прошло в сборах. Лошадей я оставил дома на отдыхе, из
людей взял с собою только Загурского и Туртыгина. Вещи свои мы должны были
нести на себе в котомках.
В походе надо сообразоваться не столько с силами
людей, сколько с силами вьючных животных. И в самом деле, они
несут большие тяжести, поэтому при всякой более или менее продолжительной остановке надо облегчить их спины от груза.
Люди побежали в конюшню и возвратились,
неся в охапках сено.
Несколько
человек каждого поколения оставались, вопреки событиям, упорными хранителями идеи; эти-то левиты, а может, астеки,
несут несправедливую казнь за монополь исключительного развития, за мозговое превосходство сытых каст, каст досужих, имевших время работать не одними мышцами.
Говоря это, он имеет вид
человека, который
нес кусок в рот, и у него по дороге отняли его.
— Вот одурел
человек! добро бы еще хлопец какой, а то старый кабан, детям на смех, танцует ночью по улице! — вскричала проходящая пожилая женщина,
неся в руке солому. — Ступай в хату свою. Пора спать давно!
Человек несет в себе особый мир, с трудом понятный другим
людям.
Бывали и
люди, очень близкие к коммунизму, коммунизм был одно время популярен в культурных салонах, но никто не представлял себе, что он
несет с собой для них в жизненной практике.
Я видел, как упало несколько
человек, видел, как толпа бросилась к Страстному и как в это время в открывшихся дверях голицынского магазина появилась в одном сюртуке, с развевающейся седой гривой огромная фигура владельца. Он кричал на полицию и требовал, чтобы раненых
несли к нему на перевязку.
Это было слишком наивно. Загадку представлял собой и Полуянов, как слишком опытный
человек, в свое время сам производивший тысячи дознаний и прошедший большую школу. Но он был тоже спокоен, как Ечкин, и следователь приходил в отчаяние. Получалась какая-то оплошная нелепость. В качестве свидетелей были вызваны даже Замараев и Голяшкин, которые испугались больше подсудимых и
несли невозможную околесную, так что следователь махнул на них рукой.
Одно оставалось у него на душе — и при деньгах он оставался подневольным
человеком,
неся отцовское иго.
И вдруг ничего нет!.. Нет прежде всего любимого
человека. И другого полюбить нет сил. Все кончено. Радужный туман светлого утра сгустился в темную грозовую тучу. А любимый
человек несет с собой позор и разорение. О, он никогда не узнает ничего и не должен знать, потому что недостоин этого! Есть святые чувства, которых не должна касаться чужая рука.
— Со всячинкой. При помещиках лучше были; кованый был народ. А теперь вот все на воле, — ни хлеба, ни соли! Баре, конечно, немилостивы, зато у них разума больше накоплено; не про всех это скажешь, но коли барин хорош, так уж залюбуешься! А иной и барин, да дурак, как мешок, — что в него сунут, то и
несет. Скорлупы у нас много; взглянешь —
человек, а узнаешь, — скорлупа одна, ядра-то нет, съедено. Надо бы нас учить, ум точить, а точила тоже нет настоящего…
Но главным была не сама Россия, а то, что Россия
несет миру, прежде всего — братство
людей и свобода духа.
И все же, несмотря на отталкивающий характер книги Гоголя, у него была идея, что Россия призвана
нести братство
людям.
Он был теллургическим
человеком, он
нес в себе всю тяжесть земли, и он устремлен был к чисто-духовной религии.